Двойничество — 1) Аспект концепции личности у Достоевского в ее национальном и общечеловеческом, социально-историческом бытии. Близкий круг понятий: двойственность, раздвоенность, «разорванное сознание». Выступает одной из главных характеристик сознания человека «переходного времени цивилизации» как состояния «болезненного» (20; 192), отсюда основной тип современного периода — натура «усиленно» и «все сознающая» («Записки из подполья»), рефлективная. «Рефлексия, способность сделать из самого глубокого своего чувства объект, поставить его перед собою, поклониться ему и сейчас же, пожалуй, и насмеяться над ним...» (21; 9). Здесь «рефлексия» психологически идентична подполью. Для Достоевского двойственность неизбежно сопряжена со страданием: «Двоиться человек вечно, конечно, может, но, уж конечно, будет при этом страдать» (301; 210—211 — курсив Достоевского. — Прим. ред.). «Это большая мука, но в то же время и большое наслаждение. Это — сильное сознание, потребность самоотчета и присутствие в природе Вашей потребности нравственного долга к самому себе и к человечеству» (301; 149). В психологии героев писателя двойничество как двойственность проявляется «в соприкосновении противуположностей» (21; 38) на уровне: а) идеологии (Иван Карамазов, Ставрогин); б) эмоций и чувств (как их амбивалентность — Дмитрий Карамазов; сосуществование двух чувств — двух объектов — князь Мышкин; борьба между чувством и страстью — Версилов, Аркадий Долгорукий); в) воли (подпольный человек; противоположный вариант — князь Мышкин, Алеша Карамазов); г) нравственных ценностей личности (подпольный человек, Раскольников, Версилов, Иван Карамазов; иной вариант — «двойные мысли» князя Мышкина). Критики разных направлений, в том числе психоаналитической школы (И. Нейфельд, П.С. Попов), выдвигали тезис о двойничестве личности самого Достоевского, объясняя его персонажей по линии личного сходства с автором. В советском литературоведении эту точку зрения представляет Б. Бурсов (критика — у Р. Гальцевой, И. Роднянской).
С точки зрения поэтики, использование понятия двойничества в значении раздвоенности не вполне корректно, хотя общеупотребимо в науке; основания того — в своеобразном генезисе данного феномена сознания у Достоевского. Как итог углубления «рефлексии» или «двойственности» возникает «раздвоенность», а затем и собственно «раздвоение» личности, эквивалентом которого является двойничество. В главных героях-идеологах Достоевского это — «черт», который «тащил» на преступление Раскольникова, «бес» Ставрогина, «двойник» Версилова, черт Ивана Карамазова. Здесь «двойник» — «бес иронии, символ злобной насмешки», — иронии «нигилистической», «эвклидовой» (Энгельгардт Б.М. Идеологический роман Достоевского // Достоевский: Статьи и материалы / Под ред. А.С. Долинина. Пг.—Л., 1922—1924. С. 99), т.е. воплощение черной половины души героя, силы «наваждения» со стороны его сознательной идеи. Двойничество как «широкость» натуры, «антиномическая полярность русской души» (Бердяев Н.А.) осмыслялась в русской философии как важнейшая категория «русской души» и «русской идеи» (Достоевский провозглашался «пророком» «русской идеи», ее национальной ментальности). Философскую трактовку феномена двойничества в связи с антиномиями разума Канта предложил Я. Голосовкер.
2) Двойничество — художественный прием, элемент поэтики Достоевского. 1. Близкий к двойничеству в романтической эстетике способ введения двойника как особого персонажа, помогающий раскрыть основную идею произведения или понять внутренние, подсознательные мотивы поведения героя: а) Двойник Я.П. Голядкина (повесть «Двойник»), объясняемый двояко: психологически (как плод галлюцинаций, прогрессирующего раздвоения сознания личности и безумия Голядкина) и фантастически (двойник — реальное «лицо»). Традиционна клиническая трактовка двойничества. Ее оспаривают Ф. Евнин и В. Захаров; б) Черт Ивана Карамазова, появление которого в большей степени мотивировано психологически и проясняет в герое его тайный страх пошлости наряду со скрытой претензией на величие избранных натур. Лапшин относил явление черта к приемам «имманентной фантастики», в которой «художник нарушает правдоподобие в известном отношении, делая какое-нибудь невероятное допущение внешнего характера, чтобы при помощи данного допущения раскрыть в весьма правдоподобной форме какие-нибудь человечески значительные переживания, т.е. явления внутреннего порядка...» (курсив И. Лапшина). 2. На уровне образной композиции — введение параллельных образов: «разные голоса, поющие различно на одну тему» (Л. Гроссман). Это двойники-пародии (Иван Карамазов — черт, Смердяков); духовные, идеологические двойники (Ставрогин — Шатов, Кириллов, Петр Верховенский); двойники, воплощающие какую-либо сторону натуры героя, доводя ее до логического предела (Раскольников и Свидригайлов, Иван Карамазов и Великий инквизитор, Аркадий Долгорукий и Ламберт); персонажи, играющие роль двойников в структуре романа (Раскольников и Порфирий Петрович). Открытие образного двойничества в творчестве Достоевского принадлежит Мережковскому; парные герои воплощали для него экзистенциальный дуализм мира, ждущий своего единения: «...все трагические борющиеся пары самых живых реальных людей, <...> оказываются только двумя половинами какого-то "третьего" расколотого существа — половинами, ищущими одна другую — друг друга преследующими двойниками» (Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М., 1995. C. 130). Бахтин связывал этот прием поэтики Достоевского с его стремлением «видеть все как сосуществующее», почему «даже внутренние противоречия и внутренние этапы развития одного человека он драматизирует в пространстве...» (Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. Изд. второе. М., 1963. С. 38, 39). Ю. Лотман объяснял двойничество персонажей в европейской литературе, в том числе у Достоевского, «результатом линейного развертывания циклических текстов» (Лотман Ю.М. Происхождение сюжета в типологическом освещении // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т.: Таллинн, 1992. Т. II. С. 226). Пространственность художественного мышления Достоевского получает в этом контексте обоснование с точки зрения исторической поэтики.
Созина Е.К
Двойничество — в узком смысле: художественный прием, основанный на создании системы двойников в произведении с целью раскрытия образа главного героя; в широком смысле: запечатление с помощью художественных средств диалектической природы жизни и двойственной структуры всех ее элементов.
Двойничество как элемент поэтики Достоевского отмечается еще его первыми критиками, анализирующими второе печатное произведение писателя — повесть «Двойник». Сам Достоевский высоко ценил художественный образ, отражающий этот тип сознания, называя его «превосходной идеей» и «величайшим типом по своей социальной важности». Изображение раздвоения сознания и расщепления личности не было новаторством Достоевского (это древняя традиция, берущая начало еще в мифах о культурном герое и трикстере как его двойнике, а также в дихотомических символах и знаках, постоянно эксплуатируемая в мировой литературе). В русской литературе, непосредственно предшествующей появлению «Двойника», к проблеме двойничества обращались А. Вельтман, А. Майков, В. Даль, Е. Гребенка, А. Погорельский. Элементы «внутреннего» и «внешнего» двойничества присутствуют в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» и т.д. В критике и литературоведении проблема двойничества в произведениях Достоевского была осознана не сразу. Очевидность проблемы проявилась только после выхода основных романов Достоевского, тогда критики иначе взглянули и на раннее творчество писателя, обнаружив наличие двойничества не только в «Двойнике», но и в рефлексии героя «Бедных людей». Крупные исследователи творчества Достоевского (В.Ф. Переверзев, Д.С. Мережковский, Л.П. Гроссман, М.М. Бахтин) пытались определить специфику этого приема у Достоевского. Явление двойничества сопоставлялось с самозванством (Д.С. Дарский, В.Г. Короленко), но в последнее время установлено, что Достоевский принципиально разводил, а не сопоставлял эти понятия (Р.Н. Поддубная).
Несомненно, что именно Достоевскому удалось указать на раздвоенность человеческой личности как первооснову трагического мироощущения, поставив рефлектирующего русского героя в один ряд с Вечными Типами (например, Иван Карамазов как русский Фауст). Используя традиции «развенчивающего двойника» (М.М. Бахтин), Достоевский создает в основных своих произведениях систему двойников, по-разному отражающих суть центрального персонажа, порой не известную ему самому, дающую герою возможность как бы взглянуть на себя со стороны. «В каждом из них (т.е. из двойников) герой умирает (т.е. отрицается), чтобы обновиться (т.е. очиститься и подняться над самим собою)» (М. Бахтин). Характерная черта поэтики Достоевского — «невторостепенность» художественной значимости двойников. Они не только являются «кривым зеркалом» главного героя, но и сами представляют собой оригинальный мир рефлексирующего сознания (наиболее ярко — Свидригайлов и Смердяков), которое, в свою очередь, отражается в главном герое. Неслучайно все эти герои непременно «сталкиваются» в сложном сюжетном переплетении произведния, образуя систему взаимоотражений. Механизм использования приема двойничества в произведениях Достоевского может быть представлен в виде двух основных линий: 1) показ внутренней раздвоенности героя, несогласованности души и разума, излишнего доверия к рациональному началу жизни — введение в сюжет героев, пародийно воплощающих и карикатурно осмеивающих «высокие идеи» главного героя, демонстрирующих модель поведения, заданную этими идеями и тем самым низвергающих идеи, разоблачающие их; 2) «психическая раздвоенность» героя, основанная на ущемлении чувства собственного достоинства, на недовольстве самим собой при высоких претензиях к жизни — создание психического двойника, «соответствующего проекции внутренней расщепленности, что сопровождается определенным чувством освобождения, разгрузки, хотя бы ценою страха перед встречей с двойником" (Ермаков И.Д. Двойственность: Глава из неопубликованной работы «Ф.М. Достоевский. Он и его произведения» // Советская библиогрфия. 1990. № 6. С. 110). Таким образом, двойничество может представлять собой отражение «раздвоения» личности по различным основаниям-оппозициям: конфликт сердца и ума, гордости и совести, души и тела и т.п. Важно, что двойничество, по мысли писателя, — это черта мучающихся людей, напряженно задумывающихся о смысле жизни и своем месте в ней.
Загидуллина М.В.
Двойничество — одна из исследовательских категорий, характеризующая неразрешенное двойственное психическое состояние героев (родственное подполью) или неразрешенное сюжетно-композиционное сопоставление и противопоставление героев. Давний исследовательский прием, когда все отчасти похожие герои оказываются двойниками друг друга, а система образов — системой двойников. Широко представлена в научной литературе. Термин «двойничество» указывает на статичность психических состояний, которая может быть отнесена лишь к подпольным героям Достоевского. «Подполье» — открытый Достоевским социально-психологический комплекс. Так определил он тот «остаток» личности, который человек не реализовывал в социальном общении. «Подполье» — это то, о чем молчит человек. «Подполье» у Достоевского имело разный смысл. Чаще всего он придавал этому понятию этическое значение, характерное для атеистического сознания: «Причина подполья — уничтожение веры в общие правила. "Нет ничего святого"» (16; 330 — курсив Достоевского. — Прим. ред.). Это уродливое трагическое состояние: «Я горжусь, что впервые вывел настоящего человека русского большинства и впервые разоблачил его уродливую и трагическую сторону. Трагизм состоит в сознании уродливости <...> Только я один вывел трагизм подполья, состоящий в страдании, в самоказни, в сознании лучшего и в невозможности достичь его и, главное, в ярком убеждении этих несчастных, что и все таковы, а стало быть, не стоит и исправляться! Что может поддержать исправляющихся? Награда, вера? Награды — не от кого, веры — не в кого! Еще шаг отсюда — и вот крайний разврат, преступление (убийство). Тайна» (16; 329 — курсив Достоевского. — Прим. ред.). В этом смысле двойничество является синонимом «подполью».
Двойничество тесно связано с исходными понятиями: двойник, двойственность. Обычно авторы как-то объясняют появление двойников в своих произведениях. Чаще всего они предстают «игрой случая» (поразительное внешнее сходство незнакомых людей) или «игрой природы» (близкие родственники, близнецы). Достоевский сделал «близнечную» тему условной и фантастической, придал этому понятию смысл, почерпнутый из романтической литературы: двойник-враг, человек с прямо противоположными принципами. Этот конфликт изображен Достоевским в повести «Двойник». В архаичных и современных сюжетах о близнецах выражена идея двоичности мира, вариантности человеческой судьбы, двойственности души. В поэтике «близнечных» сюжетов широко представлены поляризация героев, идей, вариантность художественных решений одной проблемы, широко используются традиционные сюжетные осложнения — подмены, путаница, перипетии. Особенно активно эти возможности «близнечных» сюжетов осваивались в комических жанрах преимущественно в развлекательных целях, но уже в романтическую эпоху «близнечные» сюжеты приобрели философское и нередко трагическое значение.
Двойственность — «повседневное состояние души человека», наличие противоположных и разноречивых интересов, мыслей и чувств («двойных мыслей»). В этическом плане Достоевский считал двойственность признаком высоко развитой души, спутником нравственного сознания и самоопределения человека. Об этом он писал в письме Е.Ф. Юнге: «Что Вы пишете о Вашей двойственности? Но это самая обыкновенная черта у людей... не совсем, впрочем, обыкновенных. Черта, свойственная человеческой природе вообще, но далеко-далеко не во всякой природе человеческой встречающаяся в такой силе, как у Вас. Вот и поэтому вы мне родная, потому что это раздвоение в Вас точь-в-точь как и во мне, и всю жизнь во мне было. Это большая мука, но в то же время и большое наслаждение. Это — сильное сознание, потребность самоотчета и присутствие в природе Вашей потребности нравственного долга к самому себе и к человечеству. Вот что значит эта двойственность. Были бы Вы не столь развиты умом, были бы ограниченнее, то были бы и менее совестливы и не было бы этой двойственности. Напротив, родилось бы великое — великое самомнение. Но все-таки эта двойственность — большая мука. Милая, глубокоуважаемая Катерина Федоровна — верите ли Вы во Христа и в его обеты? Если верите (или хотите верить очень), то предайтесь ему вполне, и муки от этой двойственности сильно смягчатся, и Вы получите исход душевный, а это главное» (301; 149 — курсив Достоевского. — Прим. ред.). Двойственность многих героев Достоевского находит свое разрешение обращением к Христу и к христианству.
Захаров В.Н.
Прим.: Все цитаты из произведений достоевского и ссылки на его тесты даны по изданию: Ф. М. Достоевский. Полное собрание сочинений: В 30 т. Л.: Наука, 1972-1990. При ссылке на письма Достоевского, кроме номера тома, отмечен еще номер книги, например, 281; 63 означает: Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений. Т. 28. Кн. 1. С. 63.
